Представляем вашему вниманию воспоминания о сражениях ветерана Великой Отечественной войны, участника битвы на Курской дуге, жителя города Набережные Челны Фнуна Мугиновича Кашапова. Они записаны в 2012 году.
Фнун Мугинович Кашапов родился 5 мая 1924 года в селе Старый Иркеняш Мензелинского района Татарской АССР. На тот момент, когда началась Великая Отечественная война, он окончил 9 классов. Каждый день людей отправляли на фронт для борьбы с фашистскими захватчиками.
- Я в 10-ом классе проучился только полгода и стал работать счетоводом, оттуда был направлен на курсы в Татсоюз (г.Казань). Окончив курсы, получив специальность бухгалтер-экономист, вернулся домой и 7 октября 1942 года был призван в ряды Красной Армии.
В октябре 1942 года мы прибыли на поезде из Казани в Москву на Казанский вокзал. Оттуда пешком отправились на Белорусский вокзал. На вокзале было очень много людей, нас разместили в очень большой комнате. Мы перекусили. Я смотрю, в одном углу библиотека и там двухрядная гармонь - русский строй. Верхний ряд как раз такой, как Саратовская гармонь. Я спросил разрешения у заведующей библиотекой взять и поиграть. Начал играть татарские мотивы, ребята начали петь. Те, кто был на вокзале, с удивлением смотрели и слушали. Потом начал играть плясовую. Все – татары, русские, чуваши – начали плясать, особенно хорошо получалось у невысокого парня по фамилии Каюмов. Так весело и шумно мы гуляли до утра. Нас провожали с аплодисментами.
От Москвы на поезде прибыли на ж.д. ст. Кунцево, где размещался 10-ый учебно-артиллерийский полк в качестве курсанта-зенитчика. В учебном полку распорядок дня: подъем в 7.00, завтрак в 10.00, обед в 14.00, ужин в 18.00, отбой в 24.00. В столовой давали очень жидкий бульон или немного каши. Суточная норма хлеба – 600гр. В учебном полку в столовой были миски зеленого цвета, но скоро они пропали. Потом придумали следующее: литровые банки из-под консервов заготовщики несут в столовую. Затем из кухни, получив в бочках суп, наливают в эти банки, ставят перед каждым. После первого дают второе блюдо, если оно есть. Солдаты по команде становятся за столом, без команды не должны садиться. Но мы были настолько голодные, что некоторые, не дожидаясь команды, хватали банку и выпивали бульон.
В армии всегда пели песни и мирное время, и в учебном полку, и на формировке, и когда стояли в обороне. А в строю всегда приказывали: «С места с песней!» У нас еще в учебном полку был запевала по фамилии Вахрушев, и вот командир, который ведет в столовую, дает команду: «Запевай!» Если молчишь, то от столовой обратно по другой улице ведет. Вот Вахрушев запоет, и все поют – и сразу пускают в столовую. Пели и мы, и немцы. Немцы часто играли «Катюшу» на губной гармошке.
Военное обмундирование нам дали только через месяц, перед принятием присяги, 7 ноября 1942 года. Кто был в лаптях, им очень туго пришлось. Лапти износились, портянки приходилось привязывать веревками. У меня еще из дома были ботинки, шерстяные носки и варежки, которые связала мне мама. Когда выдали военное обмундирование – шлем, шинель, ботинки, обмотки, брюки, нательное белье – мы привезенные из дома варежки и носки шерстяные оставили при себе. Баня находилась в семи километрах, мы пешком ходили туда один раз в 11 дней: утром после завтрака уходили, к вечеру возвращались.
После завершения учебы нас направили в запасной полк (ж.д. станция Бабушкино Московской области). Когда мы занимались пулеметом, прибежал солдат и сказал, что нас зовут в полк. Когда мы пришли, уже весь состав был построен, и мы тоже присоединились к ним.
Рядом с командиром полка стоял офицер в звании капитана. Он дал команду: «Кто хочет на фронт, сделать три шага вперед». Вышли многие, и я тоже. Капитан подходит и спрашивает у каждого: «Как здоровье, настроение?» Если кто-то «тык - мык», то сразу он рукой машет, значит, не годится. И из нас отобрали 28 человек с тремя командирами взвода, и тридцатый сам командир взвода. Нас сразу разместили в отдельную комнату.
На другой день нас командир взвода начал учить по плакату ПТР (Противотанковое ружье). Это ружье 14-мм калибра, длина 2 метра, расчет из двух человек 1 и 2 номера.Я - первый номер, а мой второй – Григорий Ковтук, 1915 года рождения, с Украины. Через неделю, когда мы изучили с плаката ружье, нам принесли само ружье, и командир взвода показал нам, как разбирать и как собирать. И каждый из нас научился разбирать и собирать ружье. Потом нас повезли на стрельбище. Там установлена ж.д., по которой едет танк и мы должны в него стрелять. Дают только первому номеру один патрон. Мне дали один патрон, когда танк начал двигаться, я выстрелил, и оттуда сообщили, что я попал. Командир взвода сказал: «Очень хорошо».
После нас отправили на ж.д. станцию Кунцево, где формировался 728-ой Отдельный истребительный противотанковый артиллерийский дивизион. В дивизионе 85 мм противотанковые пушки, к каждой пушке одно ПТР положено. И нас учили, чтобы мы знали, к какой пушке относимся. Под пушки расчет готовит ровики, и мы от пушки метров 5-8 роем окопы и на бруствере устанавливаем ПТР, чтобы можно было стрелять по танкам противника и даже стрелять по самолетам.
В мае 1943 года наш 728-й Отдельный противотанковый артиллерийский дивизион отправился на запад в эшелонах. В пути следования особых происшествий не было. Но на одной из ж.д. станций, где мы выгрузились и укрылись в лесу, появились внезапно немецкие бомбардировщики и начали бомбить наш пустой эшелон, но наш паровоз целиком увез свои платформы.
После этого мы направились в район ж.д. станции «Поныри» Курской области, где заняли оборону и стояли до начала наступления. Окопались. Наблюдали фашистов, они находились достаточно близко, обстреливали нас из пулеметов, минометов, пушок, сверху бомбили с самолетов «Юнкерс-87», «Юнкерс-88» - бомбардировщики «Мессершмидт». Их марки самолетов я хорошо знаю, потому что я сначала учился на зенитчика. Мы старались укрыться, защищаться, но все равно были раненые и убитые.
5 июля 1943 года немцы на Орловско-Курском и Белгородско-Курском направлениях начали наступление против Советских войск и впервые в бой пустили свои новые такни «Тигр», «Пантера» и самоходные установки «Фердинант»
Мы держали оборону близ ж/д станции «Поныри» Курской области. С обеих сторон «железо на железо шло», все кипело, погода стояла очень жаркая, сверху бомбили, снизу -беглым огнем, минометы стреляли, но мы все это выдержали. Обед нам старшина мог привезти только ночью и то, как станет тихо. Иногда и без питания приходилось терпеть по двое суток. Тут если есть НЗ (неприкосновенный запас), тогда их разрешали использовать.
Со мной вместе еще с учебного полка были товарищи: из Ижевска Сергей Стережов, из Горьковской области Николай Логинов, из Ленинграда Владимир Михайлович Анугин, из Ярославля Анатолий Константинович Калугин, Константин Тюрин и мой второй номер Григорий Контук с Украины. Мы круглые сутки вели бой против фашистов и ни на шаг не отступали. Выдержав все это, мы перешли в наступление. Когда оборонялись при наступлении немцев, я из своего ПТР сбил двух «Тигров» стреляя или в гусеницы. Комбат прибежал в наш окоп и, обнимая меня, сказал «Большое спасибо!»
Дядя Гриша всегда и вовремя подавал патроны для стрельбы. Огневые позиции часто приходилось менять. Когда тронулись, немцы начали нас обстреливать из минометов, и мы укрылись. Вроде тихо стало, снова команда: «По машинам!» И я первым из траншеи выскочил, бегу к своей машине, и в это время немецкая мина близко от меня разорвалась, в правый бок чем-то сильно ударило, и я упал на землю с резкой болью. Осколок ударил в мой правый бок, и он попал как раз на патронные диски, все патроны рассыпались, ремень оторвался, гимнастерка была изорвана. Диски с патронами спасли меня от смерти.
Автомату ППС положено 6 дисков, один находится в автомате, пятеро - в чехлах, и вот на правой стороне было три диска, осколок туда и попал. Что делать? Очень больно, кое-как дядя Гриша, обняв меня, потащил в траншею, и тут санинструктор, узнав, прибежала, перевязала и далее в течение десяти дней делала перевязки, и рана зажила. Спасибо ей! Командир сказал, чтобы я лег хотя бы на недельку в санчасть, но я отказался.
После упорных боев командир вызвал меня и сказал: командир дивизиона приказал, чтобы мы с санинструктором на санитарной машине нашли госпиталь и разместили раненых. Мы в одной деревне нашли Армейский госпиталь и туда отвезли раненых. Вернувшись, доложили комбату, и он нас поблагодарил.
Когда воевали на Курской дуге, к нам в часть попал паренек в возрасте 9-10 лет. Звали его вроде Владимиром. Во время боев его родной дом сгорел, родители погибли, он остался один. Командование нашей части велело сшить ему военную форму, и он был всегда с нами. Когда стояли в обороне, он прибежал и говорит: «Дяденька, дай автомат, стрельну». Чуть позже его отправили в детдом, через несколько месяцев он снова разыскал нашу часть. Потом начальник финчасти капитан Робинович и санитарный врач, тоже капитан медицинской службы, усыновили его, и санврач увезла его в свой район, где проживали ее родители.
Во время горячих боев вся колонна в числе 7 автомашин и 5 пушек сгорели, в том числе и мой ПТР. После нам дали новое ружье, и мы двигались с боями, освобождая населенные пункты - деревни, города. Как посмотришь – сердце кровью обливается, в деревнях нет ни одной избы, все сгорело.